Столь «странные и постыдные» обряды объясняются космогонией и теологией эбионитов. Согласно этой космогонии и теологии, Отец (или Первичный Дух) породил Барбело (называемую также Пруникос), которая живет в восьмом небе. Барбело родила Иалдаваофа (или Саваофа), создателя нижнего мира. Следовательно, все, что было создано и жило, и прежде всего архонты — правители нижнего мира, имело искру силы Барбело. Но услышав, как Иалдаваоф говорит: «Я — Господь, и нет иного…» (Ис. 45: 5), — Барбело поняла, что сотворение мира было ошибкой, и погрузилась в скорбь. Чтобы вернуть себе как можно больше утраченного могущества, «она соблазнила архонтов, явившись им в виде красавицы, вызвала у них поллюцию и взяла сперму, в которой содержалась сила, изначально принадлежавшая ей». Таким образом, появилась надежда на спасение в космическом плане. Уже николаиты утверждали: «Мы извлекаем силу (dynamis) Пруникос из жидкости, порождающей потомство (gone), и менструальной крови» (Panarion 25.3.2). Эбиониты пошли еще дальше:
«…силу, содержащуюся в менструальной крови и сперме, они называют душой (psyche), которую собирают и поглощают. И что бы мы ни ели, мясо, овощи или хлеб или что-либо другое, мы оказываем услугу всем тварям, так как из всего этого мы извлекаем душу […]. И они говорят, что это та же самая душа, что растворена в животных, рыбах, змеях, людях, плодах, деревьях и во всем, что создано» [Рапаriоп 26 9 3–4].
По этой причине деторождение, в толковании эбионитов, является грехом и преступлением; оно вновь разделяет душу и продлевает ее временное пребывание в мире.
Итак, можно сказать, что конечная цель сексуальных обрядов эбионитов заключалась, с одной стороны, в ускорении процесса восстановления докосмогонической стадии, то есть «конца мира», а с другой стороны — в приближении к Богу посредством постепенной «сперматизации». Действительно, сперму не только поглощали в ходе ритуала, но, согласно Епифанию, приходя в экстаз во время совершения обрядов, их участники обмазывали свои руки и тела собственными выделениями и «молились о том, чтобы таким путем достичь свободного общения с Богом».
Как указывал Лейзеганг, в Первом Послании Иоанна (3:9) можно найти теологическое оправдание этого: «Ни один человек, рожденный от Бога, не совершает греха; ибо семя Бога пребывает в нем, и он не может грешить, ибо рожден от Бога». Более того, согласно учению стоиков о «семенном логосе» (logos spermatikos), понимаемом как огненная «пневма», человеческое семя содержит пневму, благодаря которой в зародыше образуется душа. Учение стоиков было логическим следствием концепции Алкмеона Кротонского о локализации семени в мозгу, то есть в том же органе, где, как предполагалось, находилась душа. Как говорит Ониан, для Платона душа — это «семя», сперма (Тимей 73с), «или, вернее, находится в "семени"» (91 а), «и это «семя» заключено в черепе и позвоночнике (73 ff)… Она дышит через детородный орган (91b)… То, что само семя является дыханием, духом, или обладает пневмой, и что само воспроизводство является
Benko S. The Libertine Gnostic Sect, p. 117, где содержится обобщение Panarion (25. 2. 2 ff).
Ibid. Можно видеть, какие различные толкования допускает центральный гностический миф; Срв. манихейскую интерпретацию в разделе «Манихейство: плененный свет» выше.
Panarion 26. 5, цит. по: Benko S. The Libertine Gnostic Sect, p. 110.
Нельзя забывать также о том, что в греческом переводе Ветхого Завета дух Божий (рпеита) витал над водами; таким образом, pneuma hagion была божественной спермой, порождающей жизнь; ср. Leisegang. La Gnose, p. 134 и, в особенности, Pneuma Hagion. Leipzig, 1922, pp. 71–72, где рассматриваются также греческие медицинские и философские концепции.
См. Onians R. В. The Origins of European Thought. Cambridge, Eng., 1951, p. 115.
