- А не вы ли только что сказали, что сука - это уменьшительное от слова “суккуб”? Допустим, Нюра волнует меня как женщина и при этом является миражом - разве из этого не следует с необходимостью, что она сука? Следует. А знаете ли вы, милостивый государь, какие последствия имеют подобные слова, сказанные публично?
Я внимательно посмотрел на него. Ему было лет около тридцати, у него были пшеничные усы, высокий лоб с залысинами и голубые глаза, и во всем этом ощущалась такая концентрация провинциального демонизма, что я почувствовал раздражение.
- Послушайте, - сказал я, незаметно запуская руку в карман и берясь за рукоять пистолета, - вы, право же, преувеличиваете. Я не имел чести быть знакомым с вашей невестой. Никаких мнений на ее счет у меня не может быть.
- Никто не смеет делать допущений, - сказал штабс-капитан, - из которых вытекает, что моя невеста Нюра сука. Мне очень грустно, но я вижу только один выход из сложившегося положения.
Буравя меня глазами, он положил руку на кобуру и медленно расстегнул ее. Я уже хотел стрелять, но вспомнил, что у него там лежит коробочка со шприцем. Это, в конце концов, делалось смешным.
- Вы хотите сделать мне укол? - спросил я. - Спасибо, но я терпеть не могу морфий. По-моему, он отупляет.
Штабс-капитан отдернул руку от кобуры и оглянулся на своего компаньона, полного молодого человека с багровым от жары лицом, который внимательно следил за нашим разговором.
- Отойди, Жорж, - сказал тот, грузно вылезая из-за стола и вытягивая из ножен шашку, - этому господину укол сделаю я сам.
Бог знает, что произошло бы дальше - наверно, через секунду я застрелил бы его, с тем меньшим сожалением, что цвет его лица ясно указывал на предрасположенность к апоплексии, и вряд ли ему суждена была долгая жизнь. Но тут произошло непредвиденное.
От дверей раздался громкий окрик:
- Всем стоять на месте! Одно движение, и я стреляю!
Я оглянулся. У входа стоял высокий широкоплечий человек в серой паре и малиновой косоворотке. Его лицо было волевым и сильным - если бы его не портил скошенный назад маленький подбородок, оно великолепно смотрелось бы на античном барельефе. Он был брит наголо, а в руках у него было по револьверу. Оба офицера замерли на месте, бритый господин быстро подошел к нашему столу и остановился, приставив свои револьверы к их головам. Штабс-капитан быстро заморгал.
- Стоять, - сказал господин. - Стоять… Спокойно…
Неожиданно его лицо исказила гримаса ярости, и он два раза подряд нажал на курки. Они щелкнули вхолостую.
- Вы слышали про русскую рулетку, господа? - спросил он. - Ну!
- Слышали, - ответил офицер с багровым лицом.
- Можете считать, что сейчас вы оба в нее играете, а я являюсь чем-то вроде крупье. Доверительно сообщу, что в третьем гнезде каждого барабана стоит боевой патрон. Если вы меня поняли, дайте мне знать как можно быстрее.
- Каким образом? - спросил штабс-капитан.
- Поднимите руки вверх, - сказал бритый господин.
Офицеры подняли руки, звон упавшей на пол шашки заставил меня поморщиться.
- Вон отсюда, - сказал незнакомец, - и очень прошу не оглядываться по дороге. Я плохо это переношу.
Офицеры не заставили его повторять эти слова дважды - они покинули зал с проворным достоинством, оставив после себя недопитое вино и дымящуюся в пепельнице папиросу. Когда они вышли, господин положил свои наганы на наш стол и наклонился к Анне, которая глядела на него, как мне показалось, очень благосклонно.
- Анна, - сказал он, поднося к губам ее ладонь, - какая это радость - видеть вас здесь.
- Здравствуйте, Григорий, - сказала Анна. - Вы давно в городе?
- Только что прибыл, - сказал бритый господин.
- Это ваши рысаки за окном?
- Мои, - сказал бритый господин .
- И вы непременно меня прокатите?
Котовский улыбнулся.