Он до теплокровности мог ощутить чужую отдаленную жизнь, а самого себя воображал с трудом. О себе он только думал, а постороннее чувствовал с впечатлительностью личной жизни и не видел, чтобы у кого-нибудь это было иначе.
Захар Павлович однажды разговорился с Сашей, как равный человек.
-Вчера котел взорвался у паровоза серии Ще, - говорил Захар Павлович.
Саша это уже знал.
- Вот тебе и наука, - огорчался по этому и по какому-то другому поводу Захар Павлович.-Паровоз только что с завода пришел, а заклепки к черту!.. Никто ничего серьезного не знает - живое против ума прет...
Саша не понимал разницы между умом и телом и молчал. По словам Захара Павловича выходило, что ум-это слабосудная сила, а машины изобретены сердечной догадкой человека, - отдельно от ума.
Со станции иногда доносился гул эшелонов. Гремели чайники, и странными голосами говорили люди, как чужие племена.
- Кочуют! - прислушивался Захар Павлович. - До чего-нибудь докочуются.
Разочарованный старостью и заблуждениями всей своей жизни, он ничуть не удивился революции.
- Революция легче, чем война, - объяснял он Саше. - На трудное дело люди не пойдут: тут что-нибудь не так...
Теперь Захара Павловича невозможно было обмануть, и он, ради безошибочности, отверг революцию.
Он всем мастеровым говорил, что у власти опять умнейшие люди дежурят-добра не будет.
До самого октября месяца он насмехался, в первый раз почувствовав удовольствие быть умным человеком. Но в одну октябрьскую ночь он услышал стрельбу в городе и всю ночь пробыл на дворе, заходя в горницу лишь закурить. Всю ночь он хлопал дверями, не давая заснуть жене.
- Да угомонись ты, идол бешеный! - ворочалась в одиночестве старуха. - Вот пешеход-то!.. И что теперь будет - ни хлеба, ни одежи!.. Как у них руки-то стрелять не отсохнут - без матерей, видно, росли!
Захар Павлович стоял посреди двора с пылающей цигаркой, поддакивая дальней стрельбе.
"Неужели это так?"-спрашивал себя Захар Павлович и уходил закуривать новую цигарку.
-Ложись, леший! - советовала жена.
- Саша, ты не спишь? - волновался Захар Павлович.-Там дураки власть берут, - может, хоть жизнь поумнеет.
Утром Саша и Захар Павлович отправились в город. Захар Павлович искал самую серьезную партию, чтобы сразу записаться в нее. Все партии помещались в одном казенном доме, и каждая считала себя лучше всех. Захар Павлович проверял партии на свой разум - он искал ту, в которой не было бы непонятной программы, а все было бы ясно и верно на словах. Нигде ему точно ни сказали про тот день, когда наступит земное блаженство. Одни отвечали, что счастье - это сложное изделие, и не в нем цель человека, а в исполнении исторических законов. А другие говорили, что счастье состоит в сплошной борьбе, которая будет длиться вечно.
- Вот это так! -резонно удивлялся Захар Павлович. - Значит, работай без жалованья. Тогда это не партия, а эксплуатация. Идем, Саш, с этого места. У религии и то было торжество православия...
В следующей партии сказали, что человек настолько великолепное и жадное существо, что даже странно думать о насыщении его счастьем-это был бы конец света.
-Его-то нам и надо! - сказал Захар Павлович.
За крайней дверью коридора помещалась самая последняя партия, с самым длинным названием. Там сидел всего один мрачный человек, а остальные отлучились властвовать.
-Ты что? - спросил он Захара Павловича.
-Хочем записаться вдвоем. Скоро конец всему наступит?
- Социализм, что ль? - не понял человек.-Через год. Сегодня только учреждения занимаем.
-Тогда пиши нас, - обрадовался Захар Павлович.
Человек дал им по пачке мелких книжек и по одному вполовину напечатанному листу.
- Программа, устав, резолюция, анкета, - сказал он. - Пишите и давайте двух поручителей на каждого.
Захар Павлович похолодел от предчувствия обмана.
-А устно нельзя?
-Нет. На память я регистрировать не могу, а партия вас забудет.
-А мы являться будем.
-Невозможно: по чем же я вам билеты выпишу? Ясное дело - по анкете, если вас утвердит собрание.
Захар Павлович заметил: человек говорит ясно, четко, справедливо, без всякого доверия - наверно, будет умнейшей властью, которая либо через год весь мир окончательно построит, либо поднимет такую суету, что даже детское сердце устанет.
- Ты запишись, Саш, для пробы, - сказал Захар Павлович. - А я годок обожду.
-Для пробы не записываем, - отказал человек. - Или навсегда и полностью наш, или-стучите в другие двери.
-Ну, всурьез, - согласился Захар Павлович.
-А это другое дело, - не возражал человек.
Саша сел писать анкету. Захар Павлович начал расспрашивать партийного человека о революции. Тот отвечал между делом, озабоченный чем-то более серьезным.
- Рабочие патронного завода вчера забастовали, а в казармах произошел бунт. Понял? а в Москве уже вторую неделю у власти стоят рабочие и беднейшие крестьяне.
