– Ракель велела его перевести.
– Почему?
– В этой камере нельзя жить долго, здесь нет кровати и ванной комнаты.
– А, понятно. – Это было разумно с их стороны. – И где он теперь?
Оборотень покачал головой:
– Извини, но тебе не положено знать.
Его французский акцент обычно казался мне милым, но теперь он начал меня сильно раз-дражать.
– Не положено?
– Да. Ракель велела мне не говорить тебе.
Мое лицо невольно приобрело хмурое выражение. Все это было ужасно несправедливо! Я резко повернулась на каблуках и понеслась в офис Ракель. Как только я поднесла ладонь к замку, дверь распахнулась.
– Вот и ты, отлично, – сказала Ракель.
– Что за дела с…
– У меня есть для тебя работа. Нужно идти прямо сейчас, тебя ждут для перемещения.
Я нахмурилась:
– Что еще за работа?
– В Стамбуле активизировались вампиры. Мы зафиксировали точные координаты, но тебе нужно поторопиться.
– Я только… ладно, как скажешь.
Мы быстро направились в мою комнату, и я захватила свою сумку с браслетами для вам-пиров. Тэсси всегда была со мной, а теперь к ней присоединился мой все еще безымянный кин-жал.
– Я не в лучшей форме для охоты за вампирами.
На мне были узкие джинсы и футболка с длинными рукавами и глубоким вырезом, а воло-сы были забраны назад в конский хвост.
– Ты прекрасно выглядишь, – отчеканила Ракель непререкаемым тоном. – Шею видно, а это главное.
Мы были уже на пути к Отделу перемещений, когда я вдруг вспомнила.
– Слушай, а почему мне нельзя знать, где Ленд?
Ракель закатила глаза и издала вздох из серии «только не сейчас».
– Тебе незачем это знать.
Дверь Отдела перемещений открылась, внутри нас уже ждала девушка-эльф. Я не видела ее лет сто, и это заставило меня сильно занервничать. Каждому из нас нужно было помнить по два имени эльфов: эльфы прикреплялись к людям случайным образом, так, чтобы на каждого приходилось не слишком много. Эта девушка была прикреплена ко мне, но я не смогла бы вспомнить, как ее зовут, даже под страхом смерти.
Ее имя я узнала первым, когда мне было десять лет. Тогда мне сказали, что я не должна произносить его ни в коем случае, кроме самых безвыходных ситуаций, и рассказали о много-численных видах смерти, которые меня ждут, если я ослушаюсь. Это была травма для детской психики – я не виновата, что забыла. Мне следовало спросить еще раз, но было слишком неловко признаться: Ракель бы это просто взбесило.
Девушка-эльф даже не взглянула на меня.
– У тебя есть координаты? – спросила ее Ракель.
Девушка кивнула. У нее были красно-рыжие волосы, резко контрастировавшие с молочно-белой кожей. Как и все эльфы, она обладала красотой, недоступной людям. Девушка вытянула руку и на секунду приобрела расплывчатые очертания, зачаровывая себя. Эльфы были обязаны пользоваться чарами – делать свой облик менее ярким во время перемещений, на случай если кто-то их вдруг заметит. Настоящее лицо эльфа невозможно забыть. В отличие от вампиров эль-фы умели снимать и надевать облики по желанию.
Теперь волосы девушки приобрели мягкий золотисто-каштановый оттенок, а лицо – чело-веческие пропорции; глаза уменьшились и стали ближе друг к другу. Она все еще была красива, но теперь нормальной, земной красотой. Для всех, кроме меня, конечно, – я-то видела ее на-сквозь.
