Я опустила глаза, они наполнились слезами. Я ничего не сделала, чтобы помочь ему, – я даже не попыталась. Ракель села рядом со мной и обняла меня за плечи.
– Ты ничего не могла сделать. Если бы ты попыталась помочь, вы оба были бы мертвы. И я знаю, Жак был бы рад, что тебе удалось спастись.
Вообще-то я была уверена, что Жак куда больше был бы рад остаться в живых. Но ведь у него было оружие, не говоря о невероятной силе оборотня, и если, несмотря на это, с ним рас-правились так просто, то я бы уж точно не смогла ничего сделать.
Но как бы я себя ни оправдывала, его последний крик по-прежнему стоял у меня в ушах.
– Мне нужно идти; ты сегодня нам очень помогла, и теперь главы всех отделов собираются на совещание. Мы выясним, что происходит, и остановим того, кто за этим стоит.
Тут я вспомнила о своей теории и резко выпрямилась.
– Это Рет!
– Что Рет?
– Рет – убийца! Я уверена, что это он!
– Почему ты так говоришь?
– Отпечаток! На груди ведьмы, там был отпечаток, мерцающий золотом! Точно как… – я прикусила язык. Я не рассказала Ракель о жидком пламени и не собиралась этого делать те-перь. – Он оставил отпечаток на моей руке, я думаю, это он!
Ракель покачала головой.
– Я понимаю, что ты злишься на Рета, и у тебя есть на то причины, но это не он.
– Откуда тебе знать? Ты не знаешь ничего о… об эльфах!
Ракель посмотрела на меня сурово.
– Я работаю с эльфами куда дольше, чем ты. И я точно знаю, что Рет этого не делал. Пока ты была на задании, он находился на дисциплинарном собрании.
– Находился… где?
– То, что он сделал с тобой, серьезный проступок. Он подлежит рассмотрению совета. В комиссии присутствовали семь человек, они могут подтвердить, что Рет был там все это время.
Дисциплинарное собрание для Рета? Это что, шутка? Ведь эльфам плевать на нас и наши правила! Как я уже объясняла Ленду, они работают с нами только из-за приказа, который им да-ли в самом начале, – служить МАУП.
– Так что, его накажут?
– Его действия были признаны неподобающими, и ему сделали строгий выговор. – По то-му, как Ракель это произнесла, было ясно, что она понимает, как глупо это звучит.
– Ах, выговор! Это послужит ему серьезным уроком! Теперь-то я в безопасности!
– Тебе больше не нужно об этом беспокоиться. Я приказала Рету не трогать тебя – он нико-гда не ослушается. Так что, пожалуйста, хватит бесконечно о нем волноваться.
Я взглянула на свое запястье. Оно было частично закрыто рукавом, но там, где виднелась кожа, все еще плясали золотые огоньки. Да уж, пустяк, не стоит беспокойства.
– Мне все еще кажется, что он замешан в этом. Если не он, так другая… другой эльф.
– Что ж, я озвучу твое предположение на совещании, но у нас нет никаких оснований по-дозревать эльфов. Мы с тобой обе прекрасно знаем, что эльфы ничего не делают без повода.
– Да, и нам обеим следовало бы знать, что мы ничего не понимаем в их поводах.
Последовал вздох из репертуара «я больше не намерена это обсуждать», и Ракель подня-лась на ноги.
– Лиш передавала, что ждет тебя в гости, как только захочешь. Мне будет спокойнее, если ты проведешь этот день с ней. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. И на этот раз, пожалуйста, захвати коммуникатор.
Ракель потрепала меня по голове, как будто мне было пять лет, и вышла. Я так замерзла, что отправилась в душ и долго стояла под горячей водой. Я пыталась не смотреть вниз, но не могла: на моей груди по-прежнему плясали яркие золотистые огоньки.
Выйдя из душа, я подошла к зеркалу и уставилась на себя, изо всех напрягая глаза, но не заметила ничего необычного, кроме этого проклятого пламени. Я думала, что мое лицо изменит-ся, что я буду выглядеть иначе, но из зеркала на меня смотрела все та же старушка Эви – конеч-но, не сногсшибательная красотка, но вполне хорошенькая: слегка вздернутый нос, губы сердеч-ком. И светлые, почти бесцветные серые глаза.
