счастливый кульбит.
– Тогда увидимся позже.
Я помчалась в Отдел обработки. Когда я вошла, Лиш была просто в панике.
– Что происходит?
Судя по ее лицу, стряслось что-то очень плохое, и это не могло не пугать меня.
– На бирмингемский Центр по распределению паранормальных в Англии совершено напа-дение!
– Нападение? Что ты имеешь в виду?
– Все паранормальные погибли. – Эта фраза, произнесенная мертвым голосом робота, про-звучала так ужасно, что я не знала, как реагировать.
– Это… опять то существо?
– Да. Они все просто мертвы, никаких следов оружия или признаков того, что могло убить их.
– Никто ничего не видел?
– Нет, это совсем маленькое отделение. Люди ничего не заметили.
Хоть какая-то информация. Эта тварь не охотится за людьми. Я почувствовала некоторое облегчение, но тут же вспомнила, что и сама не совсем человек. Не слишком утешительно.
– Что-нибудь еще известно?
– У меня пока нет никаких подробностей. Мы, наверно, объявим чрезвычайное положение.
– Что это?
Лиш замолчала на минуту: я наблюдала, как ее глаза бегают по многочисленным экранам, которыми она управляла. Я могла бы поспорить, что она делает работу еще за двадцать человек.
– Режим чрезвычайного положения – это когда сотрудников всех наших отделений и фи-лиалов вызывают в Центр. Здесь все находятся в безопасности, и мы объявляем строгую изоля-цию – никто не может ни войти в Центр, ни покинуть его.
– Ого. – Это была проблема. – И когда это начнется?
– Мы планируем начать через два часа.
Надо отдать должное Агентству, для государственного учреждения оно работало весьма эффективно.
– И сколько обычно длится изоляция?
– Пока мы не будем уверены, что опасность миновала.
– Значит, долго…
– Это нельзя предугадать. Мне поступили новые данные, нужно их обработать.
Лиш замолчала, переведя глаза на один из своих экранов. Мне бы так хотелось, чтобы она не была вынуждена сидеть там, за стеклом, все время. Лиш была моей лучшей подругой, но ино-гда она казалась совершенно недоступной.
Я отвернулась, но тут на белой стене открылся сияющий дверной проем. Из него вышла Ракель с каким-то эльфом. Интересно, когда явятся Надзиратели. Я видела некоторых из них раньше, когда МАУП только образовалось. Я почти ничего не помнила, кроме того, что меня по-стоянно трепали по голове. Ненавижу это.
Ракель выглядела так, как будто за последние дни она постарела лет на десять.
– Запускай чрезвычайный режим, – велела она, даже не удостоив Лиш кивком, приветстви-ем или вопросом, как сегодня водичка.
– Чрезвычайный режим объявлен. – Руки Лиш замелькали туда-сюда, совершая быстрые и точные движения.
– Вызови других эльфов, – сказала Ракель, обращаясь к девушке, которая доставила ее сю-да. Та с раздраженным видом повернулась и исчезла в новом проеме в стене.
Ракель наконец заметила меня.
– О, Эви. Хорошо, что ты здесь. Нам надо поговорить.
– Да, еще как.
Но прежде чем я успела начать речь, которую заготовила с тех пор, как решила помогать Ленду, струя мерцающего света пронзила стену, и в ней открылся огромный дверной проем, ве-дущий в темноту. Оттуда начали выходить эльфы – столько эльфов, сколько я никогда не видела. Я и не представляла, что у Агентства их так много. Там была по крайней мере сотня.
Это было ошеломляюще. Один-единственный эльф способен потрясти своей красотой, а
